... будто не весна вовсе, а нежность

На втором с половиной этаже плакала только я, а ты - никогда. Не потому что мужчины не, а потому что ты плакал только сам. Я же плакала не потому, что всё плохо, а потому что там, где на детей натягивают кожу, мою натянули изнанкой наружу. Изнаночная сторона души у каждого немного влажная, солёная и ветреная. Ну, ты знаешь.

Вчера вечером, когда закат играл персиковыми тюлями, ты сказал:

- Я был на концерте Джейсона Мраза в Мьянме, против рабства. Там все были вместе. Пели вместе. Улыбались вместе. Тогда я плакал.

Во мне вдруг наступила нежность – безграничная, как небо и пустота.

Я обняла тебя со спины и сказала:
- Если однажды я увижу, как появляются твои слёзы … у меня не будет слов. Я не стану смотреть тебе в глаза. Не буду тебя утешать. Я придвинусь близко-близко, еле-еле коснусь щекой щеки. И первая слеза стечет не по твоей щеке, а пробежит меж нами двумя, оставляя влажное русло на твоём-моём лице… Вторую слезу я украду языком со щеки – и попробую её на вкус. Это будут твои слёзы, но наш плач.

Ты молчал и смотрел, как закат, наигравшись персиковыми тюлями, прожигает пол.

- Почему между нами столько красоты? – наконец спросил ты.

- Я не знаю, - ответила я так, как всегда отвечал ты.